*Дамский роман – розовые очки*
– О, дорогая, как хорошо что позвонила. Не поверишь – как раз набирал твой номер, ты позвонила на последней цифре. Да, обязательно увидимся сегодня вечером. Я тут много думал и решил что ты и есть та единственная, которую я искал. Выходи за меня замуж! Не сейчас? Ну хорошо, я подожду. Буду ждать сколько угодно. Ну, до вечера.
*все плачут и выжимают платочки от слез*
На билете скромненько красовалась надпись – ворота стадиона открываются в пять вечера. К этому времени очередь на стадион была действительно колоссальной, во всяком случае такого хвоста мне не приходилось видеть очень и очень давно. Три изгиба, уйма народу.
На первый взгляд – небольшая такая очередь, ничего страшного.
На второй – все гораздо печальнее. Хвост ушел за поворот и спустился почти к перекрестку. Но делать нечего – очередь есть очередь.
Буквально через пять минут позади выстроилось приличное продолжение хвоста. Вдоль очереди снуют продавцы футболок с портретом Коэна и желающие купить лишний билет.
Тем временем самые хитрые поклонники выбирали довольно-такие неплохие точки обзора на крышах близлежащих домов.
В начале седьмого начался разогрев публики местными знаменитостями. Продолжалось это где-то полчаса, после чего сцена некоторое время пустовала, если не считать техперсонал, улаживавший последние мелочи.
Тем временем экраны возле сцены гордо возвещали о предстоящем концерте и все ожидали начала с минуты на минуту.
Но не тут-то было. В начале восьмого вечера на сцену выбралась вторая часть разогрева, опять-таки состоящая из местных исполнителей. Спев четыре песни, они откланялись и исчезли. Судя по бурным овациям – действительно знаменитости. Только поющие на родном норвежском.
И вот – восемь вечера. И на сцене – виновник всего мероприятия, Леонард Коэн. Стадион встречал его стоя.
Первая песня – и рев, перемеживающийся овациями. Dance Me To The End Of Love. Первая часть концерта началась.
Леонард Коэн и его постоянная соавтор Шэрон Робинсон исполняют The Future.
Далее в первом отделении звучали:
Bird On The Wire
Everybody Knows
In My Secret Life
Who By Fire
Hey, That’s No Way To Say Goodbye
Anthem
Последний раз я выступал в Осло четырнадцать лет назад. Тогда я был молодым 60-летним мальчиком.
Спасибо вам, друзья, за то, что сохраняете мои песни живыми.
Коэн и Робинсон – In My Secret Life
Какая-то женщина подошла к сцене и бросила цветок. С этим цветком в руках Коэн пел Anthem
Хорошо работала на стадионе охрана. Сборище слегка нетрезвых посетителей решили рвануть на сцену. То ли спеть с кумиром, то ли засветиться в новостях. В течение минуты охрана оттеснила их и вежливо намекнула на то, что ворота стадиона недалеко и за ними можно оказаться очень быстро.
Конец первого отделения. Стадион ревет, Коэн благодарит всех за теплый прием, кто-то дарит ему шарф.
Далее – небольшой перерыв – и второе отделение начинается с Tower Of Song. Коэн в подаренном шарфе.
Меланхоличная и красивая Susanne.
Where Is My Gipsy Wife Tonight
Затем как на подбор:
Boogie Street
First We Take Manhattan
Hallelujah, поднявшая весь стадион и вызвавшая бурю восторга.
Democracy
I’m Your Man – и снова непередаваемый восторг всех пришедших.
Последняя песня посвящена Гарсии Лорке – Take This Waltz. Несколько пар начинают танцевать вальс, очень трогательно смотрелась пара лет семидесяти, которую из-за толпы так и не удалось сфотографировать.
Коэн и музыканты благодарят всех, кланяются и уходят. Для того, чтобы через пару минут вернуться и исполнить на бис самую последнюю песню – So Long, Marianne. Прекрасное завершение прекрасного концерта.
Был вчера в Осло, совмещал приятное с полезным. В качестве полезного – визит в консульство днем, в качестве приятного – концерт Леонарда Коэна вечером. В итоге – свободного времени в обрез и хронический минимум снимков, сделанных по дороге в консульство, так как на обратном пути уже было не до них – неумолимо приближалось начало концерта.
Бесподобная фраза в статье о необходимости спасать молодое поколение:
“Стоимость сексуальных услуг несовершеннолетнего-проститутки в готической атрибутике ниже, чем у курсанта военного училища, но выше, чем у обычных голубых проституток”
